— Отпусти! Отпусти сейчас же!

Маша снова сопротивляется, выворачивается, прижимаю ее к себе, надо успокоить ее, в таком взвинченном состоянии ведь не поймет и не поверит. Горячая, ревнивая девочка, я с ней сам как в аду на раскаленной сковороде жарюсь.

— Маш, послушай, все не так, как ты надумала в своей прекрасной головке, — вот, я уже оправдываюсь за то, чего не было.

— Я не хочу ничего слышать, отпусти, — говорит уже тише, не вырывается, но напряжена.

— Мне так было хорошо той ночью.

Провожу пальцами по лицу, убирая волосы, задевая губы, девушка отворачивается, но, взяв за подбородок, я заставляю ее смотреть на себя. У нее глаза цвета крепкого чая с огоньками пламени того костра, через который мы прыгнули.

— Я виноват, что уехал и ничего не сказал, но…

— Что здесь происходит? Денис Олегович, это вы? Дымова?

Звонкий и противный голос Юлии Витальевны нарушает нашу беседу. Та самая знойная брюнетка с ярким порочным ртом и вываливающимся из декольте бюстом. Заместитель декана кафедры, будь она неладна.

Сейчас самый раз показать, насколько сильный у меня иммунитет к молоденьким студенткам, но если я так и дальше буду прижимать к себе Машу, моей репутации и карьере педагога пиздец.

— Мария, я не понимаю, вам наплевать на учебу и диплом? Вы неделю не появляетесь на моих лекциях, если у вас есть более интересные дела, то, может, вы заберете документы и не будете портить статистику престижному университету?

Отхожу от Маши на шаг, делаю вид, что не замечаю Юлию Витальевну. Машка смотрит, выпучив глаза, открывает рот, хочет что-то сказать, но я не даю ей этого сделать, продолжая нести ересь.

— Маша, я вас завтра жду на паре, очень важная тема, и не забудьте взять тему для доклада через две неделе, идите.

— Я… я не знаю… хорошо, — смотрит на женщину, снова на меня.

Не хочу ее отпускать, сейчас она в шоковом состоянии, тихая, ей можно все объяснить. Принес же черт эту Витальевну именно сейчас и именно сюда.

Маша двигается боком, словно мышка выбегает из двери, я наконец делаю вид, что замечаю женщину в красном пиджаке, такую только что слепой не увидит.

— О, Юлия Витальевна, извините, вы давно тут? Я что-то немного перегнул палку, люблю, знаете ли, дисциплину, временами бываю слишком жестким.

— А я тут искала Зинаиду Францевну, чтоб напомнить о собрании, а тут вы. Я сама не против дисциплины и порядка и в какой-то мере люблю жестких и властных мужчин, — женщина говорит медленно, завороженно смотрит на меня.

Смотрю, как она облизывает яркие губы. Господи, только не это. Не хватало мне еще отбиваться от настойчивой женщины за сорок, явно страдающей отсутствием внимания нормального мужика.

— Но я бы рекомендовала не быть именно с Марией столь строгим.

— Почему?

— У нее очень влиятельный и богатый отец. Главный спонсор нашего университета.

А вот это интересно.

Нет, я помню, что девочка небедная судя по бренду купальника, который все еще у меня. Но тогда я предположил, что его ей мог подарить парень или любовник, предположение было абсолютно не верным.

Но все это не имеет никакого значения — ни папа, ни его влияние. Мне нужно поговорить с этой взбалмошной, неизвестно что себе накрутившей девчонкой. Надо было это сделать раньше, узнать ее телефон, адрес, но закрутило так, что думал, к осени не разгребу.

Надо найти ее подружек и узнать телефон, два дня назад Серафима так ловко сунула мне в карман свой номер, что заметил только дома.

— Вы на пару, Денис Олегович?

— Нет, у меня все.

— Может быть, выпьем кофе?

Твою же мать.

Избавить меня от этой женщины может только чудо. Очень кстати зазвонил мой телефон. На дисплее высветилось имя друга.

— Извините, мир в опасности. Константинов, слушаю вас. Да вы что? Не может быть? Началось? Скоро буду, без меня ничего не предпринимать.

Боком протиснулся в дверной проем, Юлия Витальевна нарочно еще больше выдвинула бюст, загораживая проход.

— Извините, дела.

— Ну-ну, дела так дела.

Не понравилось мне это «ну-ну».

Глава 18 Маша

Какой наглец. Хватает, лапает, снова лезет языком в рот. А еще преподаватель. Кто вообще ему разрешает вести занятия? Он ведь маньяк!

«Маша, нам надо поговорить». Что интересного я могла услышать из этого разговора? Что он два месяца где-то пропадал, не вспоминая, не думая, даже не предпринимая попытки хоть как-то меня найти?

Мы ведь живем не в каменном веке, можно было спросить, узнать. Значит, так хотел. И вообще, чего это я так завелась? Надо успокоиться, я высокоорганизованная личность, и все эти эмоционально-гормональные всплески не про меня.

Он никто.

Так, летняя интрижка, хороший первый сексуальный опыт, как говорится, будет что рассказать подружкам в старости. Мол, ой, был у меня один бородач, за забором жил, дрова колол, ну, заодно и меня уложил в свою кровать, как поленья в поленницу.

— Мария Владимировна, у вас все хорошо?

Села в машину, хлопнув дверью, так что водитель вздрогнул и взволнованно посмотрел на меня.

— Виктор, сколько вам лет?

Новенький водитель отца теперь иногда забирает меня из университета, не стала сегодня садиться за руль, все равно ехать в пробках, а после занятий в офис. Да и папа не любит, когда я вожу машину, у него фобия насчет этого.

— Тридцать три.

— Вы женаты?

— Нет.

— Почему?

Молодой мужчина снова смотрит через зеркало заднего вида — уже удивленно, автомобиль тронулся с места, он не спешил отвечать, а я ждала. Интересна была психология мужчин, странно, что я начала об этом думать, раньше такого не было.

— Не встретил еще ту единственную, ради которой готов связать себя узами брака.

— Шаблонный ответ. То есть брак — это узы, и ими связывают?

— Наверное, так, да и работа у меня была такая, что постоянно в командировках да на сборах. Какой девушке это понравится? Непременно встретит другого, который будет рядом, а ходить рогоносцем не хочется.

— Логично. А вот еще вопрос: чисто теоретически, допустим, вы, Виктор, встретили девушку, провели с ней время, да, да, я говорю о сексе, а потом уехали. Вы будете искать эту девушку, чтоб продолжить знакомство?

— Мария Владимировна, вас кто-то обидел? Хотите, я ему что-нибудь сломаю или отобью? Лучше, конечно, открытый перелом, так больнее.

Чувствую, что краснею, даже водитель видит меня насквозь. Представила, как Денис Олегович корчится от боли с поломанной рукой, из которой торчит белая кость — нет, удовольствия мало.

— Виктор, не надо ничего и никому ломать, я спросила чисто ради любопытства. До какой степени возведено безразличие у мужчины, который не вспомнил об этой девушке?

— Ну, если ради любопытства, то да, если мужику надо — он всегда найдет, но есть и непредвиденные обстоятельства.

— Это какие? Смерть?

— Важные дела, — Виктор смеется.

— Понятно.

Откинулась на сиденье, смотрю в окно. Значит, дела? А еще жена. Господи, и почему так противно? Наверное, потому что два месяца он не выходит у меня из головы и из моих сексуальных снов и фантазий. А ведь клин вышибают клином?

Не успела я подумать, где же мне найти тот подходящий «клин», как зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя «Анри».

— Bonjour, Macha.

— Здравствуй, Анри.

— Как твои дела? — Анри уверенно говорит по-русски, но чувствуется акцент, но это даже красиво.

— Все хорошо, как у тебя?

— Прилетаю через три дня, у нас очень пафосное мероприятие, ты, надеюсь, не забыла? И купила самое красивое платье для самой красивой девушки?

Вот же черт! Конечно, забыла.

— Нет, что ты, как такое можно забыть, отец напоминает мне об этом каждый день. Платье еще не нашла, самая красивая девушка очень привередливая.

Анри смеется, слышу, как на заднем плане у него говорят по-французски, звон посуды, шум улицы.

— Я завтракаю на нашем месте, помнишь то кафе, где мы встретились? Обещаю привезти твоих любимых круассанов с шоколадом, прекрасная Мари.